20 лет назад Латвия ликвидировала всеобщее избирательное право

15 октября исполняется 20 лет с того дня, когда в 1991 году Верховный Совет Латвийской Республики принял постановление «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации», по которому все жители Латвии были принудительно поделены на граждан и остальных жителей, которые после прекращения существования СССР в декабре 1991 года оказались вообще без гражданства, т.е. стали апатридами.

«Ошибка эпохи ельцинской эйфории» и двойные стандарты Европы

Постановление Верховного Совета от 15 октября 1991 года – это результат взаимодействия  как минимум  четырех факторов:

– стремления радикальной части западных латышей продолжить прерванное в 1940 году строительство «Латышской Латвии» и поддержки этого реваншистского курса местными национал-радикалами;

– политической безответственности российского руководства во главе с Б. Ельциным, которая выразилась в том, что Россия признала независимость Латвии, никак при этом не оговорив гарантии соблюдения прав национальных меньшинств в новом государстве. Кроме того, Верховный Совет РФ до 15 октября 1991 года не ратифицировал подписанный в Таллине договор об основах межгосударственных отношений России и Латвии, что позволило латышским национал-радикалам проигнорировать записанный в договоре принцип оптации;

– политической безответственности руководства СССР во главе с М. Горбачевым, которое согласилось с выходом республик Прибалтики из Советского Союза на условиях Б. Ельцина – т.е. вообще без каких-либо условий и сколько-нибудь серьезных предварительных переговоров;

– политической наивности и близорукости представителей самих национальных меньшинств – депутатов Верховного Совета Латвии от НФЛ.

Сочетание этих факторов привело к тому, что и Европа никак не отреагировала на ограничение правового статуса русскоязычного населения в Латвии и Эстонии, по сути, согласившись с нарушением действующего в международном праве принципа оптации. Это стало возможным в том числе и потому, что латвийским законодателям при принятии постановления от 15 октября 1991 года удалось обойти международные конвенции, выделив неграждан в специальную категорию жителей, чье правовое положение как категории ни в каких конвенциях не прописано.

«Евросоюз руководствуется двойными стандартами»

«Сегодня Россия, – отмечает российский ученый и политик Н. Нарочницкая, – пытается исправить ту ошибку эпохи ельцинской эйфории… Правда, увы, Евросоюз… руководствуется двойными стандартами и пока не желает признать наши озабоченности… К сожалению, Европа все так же невежественна в отношении России, как и в прошлые века…»

С тем, что в Европе в отношении оценки ситуации с правами национальных меньшинств в Латвии и Эстонии применяются двойные стандарты, в 2004 году был согласен и Альваро Хиль-Роблес, комиссар по правам человека в Совете Европы, который одновременно заявлял, что лично у него «никаких двойных стандартов… нет. Комиссар – единственный человек, кто ясно и недвусмысленно говорил о русскоязычном населении Эстонии и Латвии, о том, что не признаются их права». Но «многие в Европе не хотят об этом говорить – им неудобно перед политическими элитами этих стран. Но я считаю, что неудобно должно быть перед 400 тысячами русскоязычных Латвии (на самом деле в 2004 году в Латвии было около полумиллиона неграждан. – В.Г.) и 150 тысячами – Эстонии, у которых нет гражданства.

Политэлита этих стран считает, что эта тема закрыта. И она была закрыта, но сейчас опять появилась. В ЕС нет понятия «негражданин», и мы не можем принять людей с таким странным статусом. Поэтому МИДы некоторых европейских стран высказывают озабоченность позицией Латвии и Эстонии (выделено мной. – В.Г.). Хотя позиция Эстонии более открыта, там что-то делается в отношении прав нацменьшинств на местном уровне», – подчеркивал А. Хиль-Роблес.

Позиция комиссара по правам человека Совета Европы пока никак не повлияла на ситуацию с правами человека в Латвии и Эстонии. Его рекомендации, а также попытки России заставить Латвию и Эстонию соблюдать права человека непременно наталкиваются на стену непонимания среди европейских чиновников. Они просто говорят, что подобной проблемы не существует. Либо отмечают, что на «неграждан» права человека не распространяются. «Оказывается, в Евросоюзе может быть целый народ, не пользующийся политическими правами. На политкорректном языке этот народ именуется «русскоязычным», – отмечает министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.

Такова цена той спешки, с которой был подписан Акт о признании государственной независимости Латвии, и непрофессионализма, проявленного при подготовке документа столь высокого значения. В совокупности они привели к острейшим проблемам не только в плане защиты прав русскоязычного населения, но и в том, что касалось вывода из Латвии Советской армии, демаркации границ и др.

Российское руководство в ущерб интересам своей страны тогда не только согласилось в кратчайшие сроки вывести из Латвии свои войска, но и, вопреки подтвержденному в Таллинском договоре от 13 января 1991 года праву на оптацию, не отреагировало на создание в Латвии и Эстонии института неграждан. И сегодня Европа, отвечая на претензии России в связи с соблюдением в Латвии и Эстонии прав нацменьшинств, всегда ссылается на принятые в начале 1990-х годов решения. Например, когда в Государственной думе Российской Федерации 21 декабря 2005 года состоялось совместное заседание представителей международных комитетов обеих палат Федерального Собрания РФ и Европарламента, где обсуждался вопрос о соблюдении прав русскоязычного населения Латвии и Эстонии, глава комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев подверг критике позицию представителей Европарламента, которые «считают, что действующие» в Латвии и Эстонии «правовые нормы соответствуют стандартам ЕС». Отвечая на эту критику, глава международного комитета Европарламента Элмар Брок заявил агентству Interfax, что термин «неграждане» «был введен в юридический оборот ОБСЕ и принят консенсусом, в том числе и Россия дала согласие на этот термин».

Разделяй и властвуй!

Принятие Верховным Советом 15 октября 1991 года постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации» вызвало радость в стане этнократии и огромное разочарование у всех тех, кто надеялся и боролся в период Третьей Атмоды за построение в Латвии демократического государства. Стало ясно, что лозунги «Латвия – наш общий дом» и «Мы все в одной лодке» на самом деле способствовали лишь обману национальных меньшинств.

Но обман – это не то, что способствует сближению. И общество раскололось. Государство и политики правящей и околоправящей коалиции обманутыми людьми стали восприниматься как символы предательства, лжи и лицемерия. Однако самих политиков это не смущало. Обосновывая свою позицию по этому вопросу, Андрейс Пантелеевс, председатель парламентской комиссии по национальной безопасности в 5-м, 6-м и 7-м сеймах, председатель с 1997 по 2000 год правящей тогда партии «Latvijas ceļš» («Латвийский путь»), говорил, что «теоретически у латышей была возможность честно бороться за свою независимость с оружием в руках. И это привело бы к кровавым столкновениям. Гораздо разумнее выглядел другой путь – попытаться легальными средствами проникнуть в существовавшие в то время структуры власти, а для этого были необходимы голоса – ведь тогда голосовали все жители Латвии. И мы сознательно говорили, что наша цель – так называемый нулевой вариант. Да, это была сознательная ложь, которая помогла избежать человеческих жертв» (выделено мной. – В.Г.).

Решение разделить население страны на граждан и постоянных жителей, не имеющих латвийского гражданства, создало правовые условия для отстранения от выборов сейма и местных органов власти большей части нелатышей. Эти жители, по сути, стали политически репрессированными лицами в новой Латвии. Если в 1995 году было почти 736 тысяч апатридов, то к 2011 году в стране осталось 327 тысяч неграждан. 327 000 политически репрессированных! В какой еще стране, претендующей на то, чтобы называться демократической, имеют место сегодня столь массовые политические репрессии!

Правовая оценка и правовые последствия постановления 15.10.1991

Вопрос о соответствии постановления Верховного Совета ЛР от 15 октября 1991 года действовавшему на то время конституционному праву Латвии латышскими юристами или в латышской прессе пока не обсуждался. Иное дело – отношение к этой проблеме русских латвийских юристов и русской прессы. Бывший депутат Верховного Совета ЛР доцент юридического факультета Балтийской международной академии Константин Матвеев отмечал в феврале 2008 года, что «до сих пор под вопросом находится легитимность латвийской законодательной власти, а стало быть, и легитимность принимаемых этой властью нормативных актов». По мнению К. Матвеева, истоки проблемы лежат именно в постановлении Верховного Совета от 15 октября 1991 года, когда парламент, который фактически контролировался деятелями Народного фронта, своим голосованием лишил избирательного права более трети населения страны. Это совершенно уникальный с юридической точки зрения случай, когда депутаты, избранные при участии всех жителей Латвии, лишают часть своих же избирателей политических прав.

«Что представляло собой конституционное право Латвии в октябре 1991 года?» – ставит вопрос К. Матвеев. И отвечает: «На тот момент действующими считались только 1-я, 2-я, 3-я и 6-я статьи Сатверсме, а также не противоречащие им нормы конституционного права Латвийской ССР». Все! А между тем статья 2 Сатверсме гласила: «Вся суверенная власть принадлежит народу». Каким образом в этой конституционной ситуации можно было выбросить за рамки понятия «народ Латвии» без малого 1 миллион ее населения, нормальному юристу объяснить категорически невозможно. Решение 15 октября 1991 года было оглушительно антиконституционным».

В результате парламент Латвии после 15 октября 1991 года утратил значительную часть своей легитимности, но тем не менее  продолжал законодательствовать и в 91-м, и в 92-м, и в 93-м годах. Какова легитимность законодательных актов, принимаемых таким нелегитимным парламентом? «Ответ ясен, – подчеркивает К. Матвеев. – Эти законодательные акты также нелегитимны. Более того, нелегитимными являются также 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й Сеймы ЛР и принятые ими законодательные акты. Наконец, принимая во внимание, что президента в Латвии избирает парламент, можно утверждать, что ни Гунтис Ульманис, ни Вайра Вике-Фрейберга, ни «избранный на собрании в зоопарке» в 2007 году Валдис Затлерс также не являются легитимно избранными президентами. Последним законно избранным президентом Латвии был лишь избранный в 1933 году Албертс Квесис».

Нелегитимность законодательной и исполнительной структур власти, по мнению К. Матвеева, подтверждает и исповедуемый правящей элитой страны тезис о якобы последовавшей после 1940 года 50-летней оккупации Латвии. Этот тезис лежит в основе принятого 15 октября 1991 года Верховным Советом постановления.

«Оккупация с точки зрения оккупирующего государства, по определению носит временный характер. В противном случае ситуация характеризуется с помощью уже другой терминологии. Предположение о том, что Латвия десятилетия находилась в режиме оккупации, равнозначно утверждению, что у СССР никогда не было серьезных намерений рассматривать нашу страну как часть своей территории. А это не соответствует реальности.

Во-вторых, жители оккупированной страны никогда не инкорпорируются в сообщество жителей страны-оккупанта. Советский Союз считал Латвию своей составной частью – суверенной республикой в составе СССР. Жители Латвии имели равные права с жителями всех остальных союзных республик. Латвийские граждане, они же граждане СССР, участвовали в выборах – как в союзный парламент, так и в республиканский. Кроме того, жители Латвии делегировались во все органы власти – союзного и республиканского подчинения. Латвийцы были представлены во всех сферах жизни общества. Я, как юрист, не могу обнаружить ни одного признака оккупации», – подчеркивает К. Матвеев.

«В пределах этого порочного круга латвийская государственная власть вращается и по сей день. Самое значимое в этой ситуации то, что мгновенное предоставление избирательных прав всем латвийским негражданам при всех позитивных последствиях такого шага для страны само по себе не снимет и не отменит всех накопившихся в сфере конституционного права противоречий. Появление в Латвии нормального всенародно избранного парламента ничуть не усилит легитимность предшествующих составов Сейма… И игнорирование этой проблемы только усилит ее возможное разрушительное воздействие в будущем», – подводит итог К. Матвеев.

Постановление от 15.10.1991 – основа формирования недемократического режима

После принятия Верховным Советом Латвийской Республики «оглушительно антиконституционного» постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации» в республике в рамках формирующейся политической системы с присущими ей такими признаками демократии, как парламентаризм, регулярно проводимые выборы на уровне государства и самоуправлений (которые, правда, больше не являлись демократическими), свобода слова, свобода собраний (которые также стали постепенно сворачиваться) и т.д., стал быстро формироваться не демократический, а этнократический политический режим. Цель пришедших к власти политических сил сводилась к тому, чтобы посредством этнического законодательства создать такие условия, при которых нелатыши не могли бы претендовать на равноправное с латышами участие в управлении государством.

Основой этого этнического законодательства, как справедливо отмечает Владимир Соколов, сопредседатель общественной организации «Союз граждан и неграждан», стали три закона: закон о гражданстве, закон о языке и закон об образовании.

Формирование в Латвии после 15 октября 1991 года политического режима с «долговременным дефицитом демократии» (оценка ПАСЕ от 8 ноября 2002 года) привело как минимум к четырем важным последствиям:

1) было сформировано ущемляющее права национальных меньшинств этническое законодательство;

2) латвийское общество оказалось расколото по этническому и идеологическому признакам, а на пути формирования гражданского общества искусственно были созданы политические препятствия;

3) у значительной части латышского населения сформировалось этнократическое сознание, исходящее из ложного представления о том, что ЭТНОКРАТИЧЕСКАЯ (Латышская) Латвия – это и есть ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ Латвия;

4) при опосредованной поддержке государства были созданы объективные предпосылки для появления исповедующих идеологию крайнего радикализма движений, как крайне правого, так и крайне левого толка.

В отсутствие всеобщего избирательного права демократические механизмы защиты прав национальных меньшинств, в том числе и права на образование на родном языке, оказались фактически заблокированы, т.е. недееспособны.