Когда же началась оккупация?

Начиная с 90-х годов XX века, вся прогрессивная общественность Латвии отмечает событие, произошедшее 23 августа 1939 года. Этим числом датирован договор о ненападении между СССР и Германией, ныне чаще именуемый «пактом Молотова-Риббентропа». Этот документ, а вернее, «секретные протоколы» к нему, якобы, послужили введению на латвийской земле оккупационного режима со стороны Советского Союза, что на долгие годы принесли народу Латвии чужеземное иго. В какой мере факт существования этих «секретных протоколов» реален, до сих пор остаётся спором заинтересованных сторон. Но, по крайней мере, до сих пор оригиналов никто не видел. Тем не менее, в тех копиях, что предлагаются вместо оригиналов, реально идёт разговор о разделении интересов и влияния на территориях, в том числе и Латвии, между подписантами.

Скрупулёзно  вчитываясь в текстуру  документов, трудно определить реальное начало оккупации, а это важно. Важно по многим, на мой взгляд, причинам. Во-первых, уже несколько лет идёт упорная работа умнейших людей по подсчёту ущерба, нанесённого этим нечеловеческим режимом. Поэтому сроки важны для точного определения окончательной суммы. Во-вторых, в таких вопросах нужна полная ясность, чтобы потомки не забыли сего прискорбного факта. А так как историю нынче изучают по датам, то дату нужно обязательно обозначить.

И нечего отдельным историкам и политикам  говорить, что такая практика в моменты опасности для своих государств имела, имеет и будет иметь место. Ну и что, что Англия в ходе Второй мировой войны, когда возникла опасность захвата Суэцкого канала, оккупировала Египет вопреки протестам египетского правительства, а в 1942 году солдаты США высадились в Марокко, презрев необходимость испросить на то разрешение у марокканского султана. И нечего пенять на Великобританию, которая без объявления войны захватила Исландию после того, как Германия в апреле 1940 года завоевала Данию, кому в то время и принадлежала Исландия. И примеры  «культурного XX века» с Югославией, Афганистаном и Ираком не надо выпячивать во главу угла.

Но можно ли началом отсчёта оккупации считать дату вступления в силу этого пакта и иже с ним «секретных протоколов»? Текст пакта ничего не предусматривал захватнического ни со стороны Германии, ни со стороны СССР, а о существовании «секретных протоколов» в Латвии впервые услыхали от М. Вульфсона только в 1988 году. В 1939 году о них у берегов Балтики никто не слышал, и поэтому оккупированными себя никто не считал. Но оккупация либо есть, либо её нет. Либо есть временное занятие вооруженными силами территории противника, либо нет. Ни тогда, ни сейчас никто не говорит о занятии на тот момент территории Латвии чужеземными войсками. Вот рядом, в Польшу, действительно,1 сентября  ринулась враждебная полякам рать, что дало повод латвийскому правительству провозгласить свой нейтралитет. После подписанного 7 июня 1939 года Латвией договора о ненападении с Германией  и неуклонного углубления сотрудничества с Третьим рейхом объявление нейтралитета было не лишено здравого смысла, особенно для  воевавших с немцами поляков. Но нейтралитет – это же не оккупация.

 После этого и нарисовалась «рука Москвы», и в ходе латвийско-советских переговоров, начавшихся 2 октября 1939 год, СССР потребовал размещения своих Вооружённых Сил на территории Латвии. Наглый нажим, «наезд» по-современному. Да ещё и немцы- гады от своей гегемонии в Прибалтике отказались. Куда «бедному крестьянину податься?» Ну, не воевать же, в самом деле. Страшновато как-то.

И в соответствии с подписанным 5 октября договором о взаимной помощи Латвия дала добро на введение 25 тысяч советских солдат, предоставила СССР право создать военно-морские базы в Лиепае и Вентспилсе, базу береговой артиллерии между Вентспилсом и Питрагсом, а также несколько аэродромов. Оккупацией, конечно, это не назовёшь, тем более после выступления  12 октября по радио президента Латвии К.Ульманиса, который, в частности, сказал: «Следует подчеркнуть, что пакт, как обычно свойственно пактам Советского Союза, отличается своей ясностью, определённостью и обязательством соблюдения интересов второй стороны. Этот пакт даёт нам гарантию устранения опасности войны или даже её предотвращения». Даже назвать Латвию советским протекторатам юридически некомпетентно. Как бы ни усиливались возможности для давления у державы, имеющие военные базы на территории другой страны, это не означает установление протектората над ней. Никто же не объявляет Японию, Италию, Турцию и другие страны, где имеются базы США, её протекторатами.  

 А тут ещё с началом войны экономическая ситуация из-за почти полного закрытия Балтийского моря для торгового судоходства стала резко ухудшаться, увы. Многие внешнеторговые связи были прерваны. Промышленность осталась без сырья, а зависимость от импорта была, ох, какая большая. В химической промышленности – 94%, шерстяной – 70%, трикотажной -99%, стекольной – 71%, резиновой – 84%, суперфосфатной – 100%, в производстве велосипедов – 100%. Вопрос встал о резком сокращении производства и городского населения.

 Опять нарисовались русские и практически вынудили 18 октября посла Латвии Ф.Коциньша в Москве подписать с СССР соглашение о развитии экономических отношений. По нему латвийская промышленность вынуждена была получать сырьё из СССР. Соглашение предусматривало и предоставление Латвии транзита её товаров по железным дорогам Советского Союза, Беломоро-Балтийскому каналу и через порты Чёрного моря. Выгоды были очевидны многим. Но не всем. Особенно социалистам и коммунистам, которые начали проводить в поддержку развития добрососедских связей с Советами демонстрации, митинги, шествия, вообще запрещённые в Латвии с 1934 года, требуя смены власти, демократических преобразований, вплоть до «советизации». Но какая может быть, в самом деле, демократия, когда повсеместно диктат,  и война идёт. Какая к чёрту, «советизация». Тем более,  что советская сторона строго придерживалась буквы и духу договора о взаимной помощи  и не вмешивалась  в дела страны. Не оккупирует и не «советизирует», не назначает протекторатом. А нейтральной быть, ох, как тяжело. Захват Гитлером Дании, Норвегии, Нидерландов, Бельгии и даже Франции блицкригом произвели шокирующее впечатление. Никаких компромиссов, захват, оккупация и точка. Европейцы,  всё-таки. Не азиаты, как на Востоке. Руководство Латвии реально оценило разницу между молниеносными действиями вермахта и  затяжными боями Красной Армии на «линии Маннергейма». И расценило заключённые с СССР договоры излишним «бременем», препятствующим развитию связей с  Германией. Ведь никто уже не сомневался, что война между Германией и Советами будет. Некоторые страны даже очень этого хотели, даже подталкивали. А дружить всегда лучше с сильными. Тут не может быть двух мнений, не так ли? А что советское руководство будет воспринимать нарушение договоров о взаимной помощи, как утрату военных позиций в преддверии приближающейся войны, это их личное горе.

 Вот только Советское правительство, наплевав на политкорректность,  в июне 1940 года жёстко потребовало от Латвии сформировать такое правительство, которое обеспечило бы честное выполнение советско-латвийского договора о взаимопомощи, которое обеспечило бы свободный пропуск советских воинских частей в количестве, достаточном  для выполнения вышеуказанного договора, которое бы предотвратило провокационные действия против советского гарнизона.  Это не назовёшь, конечно, оккупацией, но вмешательство во внутренние дела - однозначно. Можно в такой ситуации возмутиться, встать в позу, разорвать, в конце концов, дипломатические отношения, защищаться всеми возможными средствами. Но кто хочет воевать, даже за свою землю. Лучше, пожалуй, уж оккупация. Зато все целы. И правительство ушло в отставку. Пришло новое во главе с А.Кирхенштейном при сохранении К.Ульманиса  на посту президента. Но  опять с оккупацией  что-то не вяжется. Да ещё и уполномоченный СССР А.Вышинский после сформирования нового правительства осудил демонстрантов, которые требовали включения Латвии в СССР, что говорит о тактики сохранения в Латвии прежнего строя. Превращение всех стран Прибалтики в советские республики было вообще невыгодно СССР. Во-первых, это давало дополнительный повод Германии для обвинения СССР в угрозе безопасности рейха. Во-вторых, Союзу более выгодно было иметь  перед своей территорией «санитарный кордон», тем более что там стояли советские войска, готовые дать бой неприятелю. В-третьих, при нападении Германии на Латвию какая-то часть латвийской армии могла вступить в бой на стороне Советов, став военным союзником. В-четвёртых, да впрочем, хватит и этих трёх.

Но всё-таки Латвия стала одной из советских, социалистических республик, войдя в состав Союза. 97% голосов всенародного голосования, прошедшего в июле 1940 года, отданные за кандидатов блока трудового народа Латвии, провозгласивших установление советской власти и обратившихся с просьбой о вступлении в СССР, ничто по сравнению с психологическим воздействием солдат-красноармейцев, находившихся на территории Латвии. По крайней мере, при отделении Латвии от России в 1918 году органы власти никакому воздействию не подвергались, правда, никто те органы всенародно и не избирал. Но эти тонкости демократических процедур обсуждать не будем.

Признание de fakto границ СССР на июнь 1941 года на Ялтинской и Потсдамской конференциях государствами - участниками, а также в Хельсинки в 1975 году, не является фактом для прогрессивных современников, чьи взгляды не вписываются в понятия военно-политического контекста 1939-1941г.г.

Установление Советской власти с  планом  превращения Латвии из аграрной страны в высокоиндустральную республику с установлением 8-часового рабочего дня, оплачиваемого отпуска, снижением квартплат, бесплатным медицинским обслуживанием и другими просоветскими атрибутами – это и есть пресловутая ОККУПАЦИЯ, на долгие годы лишившая Латвию воздуха  Европейского Союза.

 

                                                                                                                                   Игорс  Петровичс